44-я горнострелковая дивизия 22 июня вступила в бой. Держала оборону на границе, по приказу (и только по приказу!) начала отход на Станислав, а потом - на Винницу. В конце июля бой вели уже не только боевые расчеты батальонов, полков: работники штаба, политотдела и тыловых служб стали в строй линейными бойцами.
         Понимая сложность положения, командир дивизии приказал отправить в тыл документы штаба и политотдела. Было решено вывезти в безопасное место знамя дивизии.
         Имущество в знамя были переданы работнику штаба Шеремету, политотдельскому писарю Горшкову, радиотехнику Мягкому.
         Капитан в отставке, "слесарь по холодильным установкам П.Г. Мягкий, ныне живущий в Кременчуге, рассказал мне об этой суровой эпопее. К сожалению, он запамятовал фамилии шоферов: группе выделили три автомашины ГАЗ-ЗА. Охраняли знамя четыре красноармейца...
         Знаменная группа 44-й горнострелковой двинулась в опасный путь. Подъехав к Умани, Шеремет и его товарищи убедились, что город уже в руках врага. К счастью, наши грузовики, замаскированные столбами пыли, не были узнаны перехватившими все дороги немецкими танкистами и мотоциклистами. Принято решение - двигаться на юг, но только по ночам, до наступления темноты прятаться по дубравам и оврагам.
         Знамя двигалось по территории, не просто захваченной противником, но буквально начиненной его техникой и войсками. Знаменосцы решили твердо: если их обнаружат, принять бой, держаться, а когда положение окажется безвыходным, облить бензином и сжечь документы и знамя, а самим стрелять до предпоследнего патрона во врага...
         Попытались переправиться через Днепр в районе Кременчуга, но неудачно: по пути к Днепропетровску стали отказывать моторы грузовиков. Колонна недвижно замерла на обочине. Сейчас можно задним числом подсказать Шеремету и его спутникам наипростейшее решение: документы и машины сжечь, знамя выносить по пешему.
         Ах, как это легко и просто теперь говорить, как надо было действовать. Но три грузовика ГАЗ - это ж военное имущество! Бросить его, своими руками сжечь? Не так воспитаны эти парни из горнострелковой, из 44-й! Ну, а сейфы с документами! Их отомкнуть-то почти невозможно, а если зарыть, нет гарантии, что никто до нашего возвращений не найдет их!
         Вдохнуть жизнь в моторы оказалось невозможным, как ни старались шоферы. В отчаянии сидели они на краю кювета с гаечными ключами в обессилевших, опущенных руках...
         А вдали, в серебристом тумане лунной ночи, высились неуклюжие с виду, беспомощно распластавшие одно крыло над несжатой и потоптанной пшеницей колхозные комбайны.
         Оставив охрану подле машин, ассистенты знамени дивизии, если можно их так назвать в этой ситуации, и шоферы подобрались к полевым гигантам. А моторы-то целехонькие и такие же, как на ГАЗах!
         Повздыхали: нехорошо раскулачивать колхозное добро, а ведь придется.
         На языке ремонтников эта операция именуется перекидкой мотора. Она и в условиях хорошо оборудованной ремонтной базы достаточно хлопотна, а тут пришлось пользоваться только гаечным ключом, на руках переносить тяжеленные моторы, без подъемников и талей ставить их, И поставили. В сроки, которые в мастерских считались бы рекордными.
         Что ж, можно ехать вновь, но дорога на Днепропетровск перерезана. Окольными путями, петляя и таясь, направились к Запорожью. По знаменитой плотине Днепрогэса, чуть не плача от радости, пересекли Днепр.
         Знамя было вновь среди своих, знамя спасено.
         В маленьком городе Орехове стал Шеремет с товарищами дожидаться своей дивизии. Но напрасно: горные стрелки до последней капли крови сражались в Зеленой браме, если кто и пробился к своим, то разрозненно и на разных участках фронта.
         Когда остров Хортица был захвачен врагом, поняли, что не дождется знамя своих красноармейцев, своих полков.
         Отправились в Запорожье, узнав, что там заново формируется 12-я армия.
         Как положено, сдали знамя, документы, автомашины. Тут же члены группы Шеремета получили направления в разные части и расстались друг с другом.
         П.Г. Мягкий был тогда кандидатом в члены! ВКП(б). Он уже в июле подал заявление в члены партии, получил рекомендации, но рассмотрение дела не состоялось - окружение, беспрерывный бой, а потом вот эта командировка со знаменем. Однако Мягкий предполагал, что в одном из сейфов, в спасении которых он участвовал, хранятся, а значит, сохранились его заявление и рекомендации. Однажды, оказавшись по командировке в штабе Южного фронта, он встретил политотдельского писаря, того самого Горшкова, с которым столько дней и ночей спасали они знамя и документы. Горшков, оказывается, на той же должности, в отделе партучета!
         Мягкий получил свои рекомендации, и в феврале 1942 года его приняли в члены ВКП(б).
         Коммунист Мягкий из 44-й горнострелковой воевал потом под Харьковом, оборонял Кавказ, участвовал в разгроме Ясско-Кишиневской группировки, в освобождении Варшавы и штурме Берлина.
         После демобилизации он работал и поныне работает слесарем. Много было в жизни всякого у ветерана войны и труда. Но, пожалуй, самая запомнившаяся ему военная операция, в которой он принимал участие,- спасение знамени, а слесарная перекидка моторов ГАЗ в просвистанной пулями степи под Днепропетровском.